 |
Важным мероприятием в экономическом плане была денежная реформа, начатая Абдалмаликом в начале 90-х годов и завершенная в 77/696-97 гг. Существование в Халифате в течении полувека одновременно двух монетных систем с чуждой государству идеологической символикой было совершенно противоестественным и могло объясняться только тем, что арабы издавна сжились с ними. В условиях наступления Византии и необходимости выплаты её дани использование монеты с портретом императора или императоров-соправителей делало хождение подобной монеты в Халифате просто неприемлемым.
Арабские историки датируют появление монеты нового типа (без всяких изображений, с одними только надписями на арабском языке) 74 или 76 г. х., однако монеты этого типа указанных годов пока не найдены. Наиболее ранний динар с именем Абдалмалика и датой относится к 76/695-96 г. Он представляет собой компромисс между предыдущими динарами византийского типа с арабскими религиозными формулами и чисто эпиграфическими мусульманскими динарами. На лицевой стороне таких динаров изображен стоящий халиф с мечом на перевязи и треххвостным бичом. Надпись по кругу гласит: "Во имя Аллаха, не божества, кроме Аллаха, он- единственный, Мухаммад- посланний Аллаха". На обороте в центре еще осталось изображение деформированного креста на трехступенчатом возвышении, а надпись по кругу гласит: "Во имя Аллаха чеканен этот динар в году семьдесят шестом". В различных коллекциях имеется еще два десятка похожих динаров, различающихся по качеству изображения, разного веса и размера, чеканенных в Аммане, Джибрине, Иерусалиме, Киннасрине, Курусе, Мааррат Мисрине, Манбидже, Сармине и Халебе. Несколько особняком стоят 34 динара с фигурой халифа, но без имени и даты, в легенде которых употреблено характерное выражение "халифату-л-лахи". Дж.Уокер отнес их к 670-685 гг., однако принципиальное сходство с упомянутыми выше позволяет думать, что они относятся к самому первому этапу поисков нового типа мусульманской монеты: они могут теми динарами, которые, по свидетельству Феофана, в 690/91 г. отказывался принимать в уплату дани Юстиниан II.
В 77/696-97 г. в Дамаске началась чеканка чисто эпиграфических динаров с многозначительной круговой надписью на лицевой стороне: "Мухаммад- посланник Аллаха, он послал его с руководством и истинной религией, чтобы он возвысил ее над всеми религиями" (Коран, 9:33). В отличие от предшественников они имели стандартный вес 4,25-4,27 г, будучи легче на 1/24 полновесной византийской номисмы (4,45-4,48 г).
Одновременно или несколько позже ал-Хаджжадж начал чеканку дирхемов эпиграфического типа. Надписи на них были несколько просторнее, чем на динаре, 33-й айят 9-й суры приводился целиком "...над всеми религиями, хотя бы это было ненавистно безбожникам", а в круговой надписи указывалось место чеканки, отсутствовавшее на новых динарах. О том, из каких соображений вес новых дирхемов был установлен на четверть меньше арабско-сасанидских (3 г. вместо 4 г.), до сих пор ведется спор. Теперь обменный курс динара по отношению к дирхему стал равен 1:14. Резкое уменьшение веса дирхема должно бы было сказаться на уровне жизни, но сведений о недовольстве в рядах получающих жалованье в источниках не имеется, так же как нет сведений об изменении размера жалований пропорционально снижению веса монеты.
Единственное свидетельство о недовольстве новыми дирхемами, приводимое ал-Балазури, довольно туманно: "Чеканил ал-Хаджжадж дирхемы "баглийа", на которых было написано: "бисми-л-лахи ал-Хаджжадж", а через год стал писать: "Аллаху ахад Аллаху-с-самад"- и вызвало это отвращение факихов, и были они (дирхемы) названы "отвратительными". А говорят что инородцы (ал-аджим) испытывали к ним отвращение из-за недостатка их веса и прозвали их "отвратительными".
В ходе реформы появилась новая весовая единица- дирхем, равный 3,125 г., связь которого с употреблявшимися раннее драхмами или сиклями установить не удается. Этот дирхем можно назвать с весом византийского солида (4,68 г.), от которого он составляет ровно 2/3, но можно найти и иные пропорции к другим единицам веса, которые будут столь же гадательны. Новая единица веса стала эталоном для соизмерения многочисленных мер, употреблявшихся на территории Халифата.
Этот дирхем составил пару с монетным дирхемом, также как солид-мискаль составил пару с динаром, причем вес монеты в обоих случаях был ровно на 1/24 меньше: 3,125 г. и 2,985 г, 4,68 г и 4,27 г. При общеупотребительной системе деления денег, единиц веса и объектов купли-продажи на 24 доли это расхождение вряд ли может быть случайным. Напрашивается предположение, что здесь имеет место различие между весом металла, поступающего в чеканку, и весом монеты, проще говоря, разница должна была покрывать расходы на чеканку и давать доход государству. Следует признать, что это- довольно высокая цена чеканки; например, в Фатимидском Египте на монетном дворе разница между весом драгоценных металлов, поступавших в работу, и весом монеты составляли от 1/34 до 1/30, а на московском монетном дворе в 16 веке- 1/48 (правда техника чеканки была примитивнее, и работа должна была стоить меньше), впрочем, есть сведения что отчисления на каирском монетном дворе в начале 12 века составляли даже 1/20.
Существование тесной связи между одноименными единицей веса и монетой может свидетельствовать о замене системы расчета по монетной стопе ( т.е. по числу монет, чеканимых из фунта или иной аналогичной меры веса) на расчет по числу одноименных малых единиц, хотя следует признать, что в различных средневековых наставлениях по финансам и монетному делу, где рассматриваются вопросы добавки лигатуры и выявления примесей, переход от расчетов в весовых дирхемах к дирхемам- монетам не оговаривается.
Одной из целей денежной реформы должно бы было быть установление единого весового стандарта, однако вес новых дирхемов колеблется в больших пределах: от 3 до 2,5 г. (если не считать очевидных полудирхемов), монетные гирьки дают такой же разброс. Приходится признать, что перед нами пока больше вопросов, чем ответов.
Чеканка новых дирхемов в Месопотамии, Армении и части Ирана не прекратила хождения и выпуска монет прежнего типа на территории Восточного Ирана; лишь постепенно, по мере исламизации происходило сокращение ареала их чеканки.
В том же направлении замены христианской символики мусульманской было изменение так называемого протокола в начале папирусных свитков, изготовлявшихся в Египте, в которых крест и греческая надпись сменилась мусульманскими религиозными формулами на арабском языке. Арабские авторы считают смену протокола одномоментной, но сохранившиеся папирусы показывают, что это происходило постепенно.
Реформы Абдалмалика обозначали начало нового этапа в истории Халифата, переход от использования унаследованных от завоеванных государственных институтов к формированию собственной админастративно-фискальной системы и от государства, державшегося на этноконфессиональной солидарности, к централизованному военно-бюрократическому государству.
К началу 9 века в Мавераннахре и Хорасане начали возвышаться молодые местные феодальные династии: Бармакиды, Тахириды а позже Саманиды.
Родоначальник Саманидов, Саман, был выходцем из Балха, или окрестностей Самарканда, или из Термеза. Он принял ислам и пользовался покровительством хорасанского наместника. Его внуки- Нух, Ахмад, Яхъя и Ильяс- находились на службе у самого халифа, и по его распоряжению хорасанский наместник назначил их провителями четырех областей: Нух получил Самарканд, Ахмад- Фергану, Яхъя- Шаш и Уструшану, а Ильяс- Герат. Внешне это выглядело так, будто каждый из четырех братьев был жалованным владетелем своей области, непосредственно подчиненным хорасанскому наместнику. Однако все обстояло совсем иначе.
Нух- старший среди четырех братьев- занимал особое положение. Во внешних сношениях он выступал как глава семьи. Историки обращали на этот факт недостаточно внимания. Привлечение же нумизматических материалов показывает, что еще в этот ранний период братья рассматривали себя не как отдельных владетелей, а как династию, во главе которой стоял Нух. Не случайно самые ранние медные саманидские монеты чеканены от его имени. Особенно существенна одна из них: выбитая в Бинкенте, владении Яхьи, она несет имя не Яхьи, а Нуха. Поэтому убедительным кажется заключение, что с самого начала в умах внуков Самана созрела идея династического единства как одного из условий превращения семьи в сильную династию, способную сделать Среднюю Азию независимой от Арабского халифата и Тахиридов.
После смерти Нуха главой этой маленькой, еще окончательно не оформившейся династии стал его брат Ахмад. Отличавшийся энергией и способностями, Ахмад целенаправленно занялся "собиранием" земель своих братьев и утверждением своего династического приоритета. В частности, еще при жизни он сумел передать Самарканд своему сыну Насру, который и стал главой династии после смерти отца в 864 г. В 875 г. халиф признал его главой династии и прислал ему "диплом" на управление государством.
Положение Насра было нелегким. Его старшие родичи претендовали на отдельные владения, а иногда отказывали ему даже во внешних формах признаниях как главы династии. Борьба Насра с сепаратистскими устремлениями своих братьев не была ни достаточно настойчивой, ни достаточно успешной. Например, пока Шашем владел дядя Насра, Мухаммад ибн Нух, он признавал племянника главой династии и чеканил медные монеты от его имени, себя упоминая лишь как вассального владетеля. Когда же Шаш достался брату Насра, Якубу, тот стал чеканить монеты от своего собственного имени. Ферганой управлял брат Насра, Асад: Наср и Асад были союзниками в борьбе против других братьев, тем не менее Асад чеканил в Ахсикете (столица Ферганы) монеты от своего имени, Насра не упоминал даже в качестве сюзерена, и тот с этим мирился. Но особенно сложно развивались отношения у Насра с другим его братом, Исмаилом. Исмаил лишь в 874 году получил крупное владение- Бухару. До этого Бухара не принадлежала Саманидам. Когда жители этого города восстали против злоупотреблений бухарского наместника и изгнали его, знать города обратилась к Насру, и тот в качестве наместника назначил Исмаила. Однако Исмаилу понадобились весь его ум, гибкость и коварство, чтобы по-настоящему упрочить свою власть в Бухаре.
Бухара в руках Исмаила была жалованным владением за службу. Анализ текста Наршахи позволил заключить, что Исмаил большую часть доходов с Бухарской области должен был сдавать в казну Насра (около 700 тыс. дирхемов гитрифи) и лишь меньшую часть (500 тыс. дирхемов гитрифи) оставлять себе как вознограждение за службу в качестве наместника. Упрочив свою власть в городе, Исмаил перестал считаться с Насром и присвоил себе все доходы этой богатой области.
Между братьями началась длительная борьба. До недавнего времени принято было считать, что это была политическая борьба за власть, но такой вывод не находит опоры в источниках. Подробное описание взаимоотношений братьев показывает, что это была борьба на экономической почве, что Исмаил хотел лишь закрепить за собой Бухару, но зато со всеми правами и привелегиями. Оба военных столкновения между братьями произошли из-за того, что Исмаил присвоил себе ту часть доходов с Бухары, которая причиталась казне Насра: одно (886 г.) окончилось временным смещением Исмаила с должности наместника Бухары, второе (888 г.)- победой Исмаила. Но Исмаил не отнял у Насра престол, ибо на этом этапе он не претендовал на него. Он боролся за политическую и экономическую независимость Бухары, за превращение ее в свой удел и окончательно добился этого в 888 г. Лишь в 892 г., после смерти Насра, он стал главой государства, а Бухара- его удельное владение- новой столицей.
После ликвидации междоусобиц и усмирения мятежей перед Исмаилом стала еще одна задача: обеспечить внешнюю безопасность созданного им государства. А между тем внешнее положение страны было очень тревожным. Возраставшая с каждым днем мощь государства Исмаила Саманида возбуждала беспокойство в центре халифата, а непрекращавшиеся набеги со стороны соседних кочевых племен наносили тяжелые удары хозяйству земледельческих оазисов.
В борьбе с Исмаилом халиф использовал правителя Хорасана Амра ибн Лейса Саффарида. В 898 г. халиф пригласил в свой дворец паломников, прибывших из Средней Азии в Багдад, и в их присутствии зачитал рескрипт о низложении Исмаила и назначении правителем Мавераннахра Амра Саффарида. Этот рескрипт он послал затем Амру вместе с ценными подарками. Натравливая Амра на Исмаила, халиф желал тем самым ослабить их обоих в интересах укрепления власти халифата в Средней Азии.
Получив рескрипт Амр выступил против Исмаила. Исмаил, как пишет Наршахи, вооружил "ремесленников и простолюдинов", с большими силами направился в Балх навстречу Амру и преградил ему путь.
Исмаил победил Амра ибн Лейса у стен Бухары в 900 г., так как его поддержали народные массы- простолюдины и ремесленники. Об этом свидетельствует Табари, Ибн Мискавейх и еще более определенно Наршахи, рассказывающий о том, как Исмаил выдал довольствие и оружие и аристократам, и простолюдинам, и ремесленникам- ткачам. Амр, недооценивший грозную силу народного ополчения, был разгромлен. Утверждение Наршахи о вооружении Исмаилом простолюдинов и ткачей находит подтверждение в "Тарихи Систан": "Исмаил ибн Ахмад в Мавераннахре велел глашатаям кричать: "Явился Амр, чтобы захватить Мавераннахр, убивать людей, грабить имущество и обратить в рабство детей и женщин!". Поскольку это так и было, все ремесленники , которые были в Мавераннахре, стали на его сторону и отправились на войну с Амром со словами: "Лучше славная смерть, чем плен!".
В 900 г. в результате искусно проведенного маневра Исмаилу удалось окружить войска Амра, разбить их и установить свою власть в Хорасане.
Успехи Исмаила в войне против кочевников были не менее значительными, чем его победа над Амром. Кочевники на долгое времы отказались от набегов на земледельческие оазисы Мавераннахра. Чтобы обезопасить оазисы Бухары от вторжения кочевников, между земледельческими оазисами и кочевой степью еще до Исмаила была выстроена высокая стена протяженностью в несколько десятков километров. Ежегодный ремон этой стены был возложен на население. Как утверждают историки 10 века, это была очень тяжелая повинность. Когда Исмаил разгромил кочевников, он освободил население Бухары и ее окрестностей от этой повинности: "Пока я жив, - я стена Бухары",- говорил он. Наршахи пишет, что Исмаил действительно сам участвовал в сражениях, не давая врагу возможности овладеть Бухарской областью.
Использовав борьбу народных масс за независимость, Исмаил впервые после арабского завоевания объеденил разрозненную в результате междоусобиц страну и создал сильное, независимое государство. Положив конец власти Саффаридов, Исмаил не только утвердил свою власть над Мавераннахром и Хорасаном, но и стал правителем ряда восточных и северных областей Ирана и обеспечил фактическую независимость созданного им государства от Арабского халифата.
Будучи крупным феодалом, Исмаил защищал интересы местной феодальной аристократии и купечества. Именно в их интересах он стремился упрочить внешнюю безопасность страны и упорядочить внутреннее правление. Эти меры, а также в первую очередь объединение Хорасана и Мавераннахра вокруг одного центра, обеспечение фактической независимости страны и урегулирование отношений с кочевниками создали необходимые предпосылки для развития сельского хозяйства, ремесла и торговли в Мавераннахре и Хорасане.
Крупные города Средней Азии 9-10 вв. были центрами внутриобластной, межобластной, а некторые- и международной торговли. Однако оживленная торговля велась не только в этих торгово-ремесленных центрах, но также и во многих селениях, особенно в случае процветания там какого-либо ремесла. В этом плане любопытно свидетельство Наршахи о селениях, расположенных вокруг Бухары. Базарные дни здесь обычно бывали раз в неделю и в эти дни туда съезжалось много народа. В некоторых селениях бывали ежегодные ярмарки, длившиеся по 10, а то и по 20 дней. На ярмарки приезжали купцы из разных отдаленных областей. Приезжие покупали товары не только для себя, но преимущественно для перепродажи, так как некоторые произведения ремесел этих селений, особенно ткани, пользовались спросом даже за пределами Средней Азии. Крупные купцы из этих селений и сами вели обширную торговлю.
О состоянии, уровне развития и некоторых особенностях внутренней торговли свидетельствуют монеты того времени, развитое денежное хозяйство и конкретно-историческая специфика денежного обращения.
Золотые монеты (динары) чеканились при Саманидах в довольно значительном количестве, но более всего за пределами Средней Азии, среднеазиатские же монетные дворы выпускали динары лишь эпизодически. Но главная особенность заключалась в другом: золотые динары, по свидетельству источников, были "как товар", т.е. обращались нештучно, как настоящие монеты, а на вес. Это свидетельство источников подтверждает и реальный вес самих динаров: его колебания таковы, что действительно исключают штучное обращение.
Однако, золотые монеты и в следующие столетия, в 11-13 вв. например, также принимались не штучно, а на вес, однако в этот период они уже участвовали в реальном торговом обороте. А в 9-10 вв. они практически не выполняли функцию средства обращения. Между прочим, описывая деньги Бухары, Истахри прями пишет, что "они не торгуют между собой на динары". И Ибн Фадлан, бывший в Бухаре в 921 г., интересовавшийся бухарскими деньгами и подробно их описавший, золотые динары вовсе не упоминает. Более всего золотым динарам свойственна была функция сокровища, их предпочитали припрятывать. При уровне цен и объеме торговли того времени даже крупные сделки вполне обеспечивало серебро, серебряные монеты- дирхемы.
В 9-10 вв. в государствах Тахиридов и Саманидов чеканили разные виды дирхемов, и каждый вид имел свое название и назначение. В 9 в., а особенно в 10 в., регулярным стал чекан общегосударственных серебряных дирхемов. На этих монетах нет никаких изображений, только надписи арабским почерком куфи. В 10 в. эти монеты получили название "исмаили"- по имени Исмаила Саманида. Любопытно, что на территории Средней Азии дирхемы исмаили встречаются не часто, тогда как в Восточной Европе и в Прибалтике найдены уже сотни кладов дирхемов исмаили. Следовательно, они в первую очередь выполняли функцию мировых денег, хотя во внутрегосударственной экономической жизни тоже играли определенную роль. В полном соответствии с этим находится их проба и вес. Сначала проба их была очень высокой, а вес точным, так что обращение внутри государства могло быть и было штучным. Когда же стало ясно, что все равно основная масса этих монет уплывает за границу, а за пределами государства, как известно, монеты все равно идут на вес, саманидское правительство решило удешевить их чеканку. И действительно, не прошло и трех дясетилетий, как изменился вес дирхемов исмаили, а весовые колебания стали очень значительными. Аналогичным образом изменилась и их проба. Такие монеты в нутри государства не могли обращаться поштучно, а это важное косвенное доказательство того, что роль дирхемов исмаили во внутренней торговле уменьшилась. Возможно, они, подобно золоту, уже лишь в редких случаях обслуживали внутрегосударственный рынок.
Главным средством обращения в Средней Азии в 9-10 вв. были дирхемы, именуемые в источниках хорезмийскими, мусейяби, мухаммади и гитрифи. Особенно интересны три последние вида. На них, в отличие от дирхемов исмаили, арабские надписи занимают самое незначительное место, главное же- это изображения: бюст государя на одной стороне, священный жертвенник с огнем и стражи- на другой. Это не что иное, как схематизированное повторение изображений сасанидских монет одного из государей 5 в. н.э. Очень важная особенность экономики того времени заключалась в том, что налоги были исчислены именно в этих трех видах монет с изображениями, но каждая область платила налоги не любыми монетами, а каким-либо определенным видом. Например, область Шаш с рудниками и г. Ходжент платили только высокопробными дирхемами мусейяби; Согд с центром в Самарканде и Фергана платили дирхемами мухаммади; Бухара- только дирхемами гитрифи и т.д. А область Уструшана платила 48 тыс. дирхемов мухаммади и 2 тыс. дирхемов мусейяби.
Ясно, что эти три вида дирхемов чем-то существенно отличались друг от друга, иначе каждая область фиксированную сумму налога могла бы платить любыми из этих дирхемов. Существуют две точки зрения по этому вопросу: первая, что эти дирхемы с изображениями различались арабскими надписями, вторая- металлом. Вторая точка зрения находит подтверждение и в источниках. Мусейяби были из высокопробного серебра, недаром ибн Хаукаль отметил, что мусейяби- "из их сокровищ". Про дирхемы мухаммади Истахри пишет, что они сплавлены из железа, меди, серебра и пр., т.е. они были из низкопробного серебра. А гитрифи- из бронзы. Соответственно различалась и их покупная способность: больше можно купить на дирхемы мусейяби, меньше- на дирхемы гитрифи. Однако одной из особенностей денежного хозяйства 9-10 вв. являлось то, что все три вида этих монет по курсу были выше серебряных общегосударственных дирхемов исмаили, т.е. даже на бронзовые гитрифи можно было купить много больше, чем на дирхемы исмаили.
Для мелкой торговли употреблялись медные монеты- фельсы. Они ходили в определенном соотношении с серебряными монетами. Например, в 921 г. в Бухаре серебряный дирхем равнялся 24 медным фельсам. Медные монеты были предназначены для внутриобластного обращения, но практически выходили за пределы области, хотя там они шли по более низкому курсу. Например, в том же 921 г. в Бухаре на самаркандские медные монеты можно было купит лишь 2/3 того, что можно было купить на местные бухарские фельсы.
Особенности обращения дирхемов мусейяби, мухаммади, гитрифи и медных монет говорят о том, что даже в 10 в., в рамках достаточно централизованного Саманидского государства, Средняя Азия не представляла собой в экономическом отношении единого целого. Четко выделяются экономические области со своими рынками. Эти областные рынки, несмотря на растущие торговые связи, сохраняют некоторую обособленность, вплоть до особого состава монет. И правительство вынуждено было считаться с этими особенностями и традициями.
|
